[ritterhiobr]

В качестве рождественского подарка и в честь того, что я пролюбил ксерокопию "Дома Кёко" и научруку демонстрировать нечего - внезапно "Школа".
Внезапно - гет *простите, все, кто это читает заради мелгора, и про них тоже все будет... наверное*
Итак, папа-Тингол, мама-Мелиан, Лютиэнь, Берен.
Про неипическую вканонность действа все помнят, да? XDD

- Йестырдей! – доносилось из-под балкона. – Олл май трабылз сим со фар эвей!
Тингол нервно мерил шагами комнату. Возвращение на родину перестало казаться ему хорошей идеей еще тогда, когда единственная и любимая дочь сразу по переезде наотрез отказалась поступать в выбранную папой элитную закрытую школу («Но папа, так я никогда не узнаю жизни и ничего не смогу добиться самостоятельно») и упросила отдать ее в ближайшую среднюю школу, до которой вытребовала себе право добираться самостоятельно («Папа, меня же засмеют, если за эти несчастные полкилометра меня будут подвозить, ты сам рассказывал, как ходил в университет пешком через весь город, и ничего»).
О школе Тингол на всякий случай справки навел. Не обнаружив в ней ничего опасного для юной девушки из более чем хорошей семьи, он скрепя сердце дал согласие. Но, как водится, неприятности подкрались оттуда, откуда их никто не ждал. И неизвестно, что было хуже – эти вопли под гитару под окнами или заинтересованно вглядывающаяся в тускло освещенный двор дочь. Сидя на подоконнике с ногами и рискуя если не свалиться, то уронить за окно горшок с любимой матушкиной азалией, Лютиэн старательно всматривалась в темные кусты, где скрывался поклонник. Судя по время от времени подпевающему ему ленивому баритончику, еще и не один.
- Уйди с подоконника! – нервно велел Тингол дочери. – Упадешь еще… шею сломаешь.
Лютиэнь послушно слезла, но вглядываться в темноту не перестала, старательно делая вид, что разглядывает бутон, торчащий на верхушке азалии.
- Отойди вообще от окна! – рявкнул Тингол.
Дочь смерила его удивленным взглядом.
- Папа, тебе не нравится песня? – спросила она невинным голосом. – А мама рассказывала, как ты однажды пытался влезть к ней в окно, а попал в тетушкину комнату…
- И что?! – возмутился Тингол. – Я уже тогда, между прочим, служил в посольстве…
- … младшим помощником третьего секретаря, - закончила вошедшая в комнату жена. – Дорогой, не нервничай, в ее возрасте это нормально. Лютиэнь, ты не познакомишь нас со своим поклонником?
- Что?! – возопил Тингол, перекрывая певца. – Ме… Мелиан, ты думаешь, что говоришь?! Ты вообще видела это… дитя рабочих окраин?!
- Нет, - невозмутимо ответила Мелиан. – А ты видел?
- Нет, - покачал головой Тингол и тут же спохватился:
- Но я его слышу! А ты? Ты слышишь, как он орет? У него даже слуха нет!
- О, дорогой, это как раз не страшно, - невозмутимо улыбнулась жена. – Тебе это, например, никогда не мешало.
- Ты на что намекаешь? – праведно возмутился покрасневший Тингол. – Не ровняй меня с уличным мальчишкой! И вообще… у нашей дочери уже есть жених!
- Что?! – взвилась Лютиэнь. – Ты же это не про Даэрона сейчас?! С чего это он мой жених?!
- С того, что он тебе ровня! – Тингол стукнул кулаком по подоконнику так, что горшок с азалией угрожающе подпрыгнул. – Он из хорошей семьи, с перспективами, умный… И на скрипке играет куда лучше, чем вот этот, - он негодующе ткнул пальцем за окно, откуда доносилось вдохновенное бренчание, - на гитаре!
- Он зануда! – не осталась в долгу дочь. – И эгоист! То он руки бережет, то голос, то еще что-нибудь! Сам на нем женись, если он тебе так нравится!
- А ну отойди от окна! – разозлился Тингол! – Иди к себе в комнату и не выходи, пока я не разрешу!
- Дорогой… - начала Мелиан.
- Никаких «дорогой»! – вскипел Тингол. – А вот ему… ему я сейчас покажу!..
Он выглянул в окно. Во дворе неожиданно воцарилась тишина.
- Ушел, что ли, - с облегчением сказал Тингол, подозрительно всматриваясь в глубину двора. В кустах тем временем что-то шуршало, а потом на мощеную дорожку, прямо под фонарь, вылез кто-то рослый и плечистый. Сложив руки лодочкой, некто проорал:
- Люся, я тебя люблю!
- Какая Люся?! – зашипел Тингол, поперхнувшись от гнева. – Да я ему… да я!
- Дорогой, стой! – воскликнула Мелиан, хватая мужа за плечи. – Успокойся сейчас же! И поставь на место горшок! Это моя любимая азалия!
Тингол, уже замахнувшийся горшком, вырывался, пытаясь запустить растением за окно.
- Ты самая красивая! – надрывались за окном. – Люсь! Я без тебя теперь не могу! Ты самая классная девчонка!
Тингол, таки опустивший азалию под натиском жены, судорожно оглядывался в поисках чего-нибудь тяжелого. Как назло, на глаза попадались только горшки с цветами. Цветов Тинголу бы не простили. Тяжело дыша, он нервно глянул на силуэт за окном.
- Высокий, - констатировала Мелиан, - почти твоего роста.
- Хватит нас сравнивать! – возмутился Тингол. – Эй, ты! Немедленно уходи отсюда, пока я полицию не вызвал!
- Чё?! – громогласно возмутились снизу. – Ты вообще кто? Выходи, поговорим!
- Я тебе сейчас поговорю… - Тингол высунулся в окно, намереваясь высказать все, что он думает о быдле, орущем серенады под окнами его дома и обзывающем его дочь Люсей, но из кустов неожиданно высунулась рука, цапнула кавалера за шиворот и, невзирая на отчаянное сопротивление, уволокла в кусты.
- Вовсе незачем было так шуметь, дорогой, - укоризненно сказала Мелиан, покачав головой. – Поверь, когда ты пытался тогда спеть про жаворонка, у тебя выходило примерно то же самое. Знаешь, это было так мило…
- Мило? – устало переспросил Тингол. – Дорогая, не перестаю тебе удивляться. Или это ты про меня сейчас?
- И про тебя тоже, - дипломатично ответила Мелиан. – Почему бы нам не выпить чаю?
***
- Говорю тебе, это был горшок! – шипел Гор, волоча за собой Берена через кусты. – На хрена тебе вообще нужна была подпевка?! Меня из-за твоего рева слышно-то не было!
Берен ничего не отвечал. Он совершенно точно видел, как из окна справа от того нервного хмыря Лютиэнь помахала ему рукой и вроде послала воздушный поцелуй и временно пребывал в нирване.