Ох этот ночной кинематограф...
Сначала я был мной, с братегом и батей приехавшим в какую-то владивостокскую поликлинику и нарвавшимся там на Хокуто-тян. Пока батя бегал за всякой бумажной фигней, а братег занимал очередь, Юттян набралась наглости и познакомилась с ней, после чего на пару с ней мы облазили все верхнеэтажно-чердачные закоулки поликлиники. Из одного особо темного закоулка пришлось драпать, ибо там явственно слышались чьи-то голоса. Драпанье не помогло: нас заметили. Как только уже вчетвером мы выползли из поликлиники (пробыв там на удивление недолго О_о) Хокуто-тян подозвал какой-то тип, сидящий в джипе. Буквально через полминуты джип сорвался с места и куда-то исчез вместе с девушкой. Ватарег долго нарезал круги по всему району, достал всех кого надо и не надо этим джипом, пока батя не затащил его в машину.
И вот тут декорации сменились. Собственно, теперь я уже был Хокуто, и сидел в джипе на заднем сидении. Джип ехал по разбитой дороге через заснеженный лес: огромные, почти черные ели, перемежающиеся серыми стволами лиственных, белый снег, лежащий на тяжелых лапах и сыплющийся на дорогу крупными хлопьями. Через какое-то время дорога кончилась, мужик, сидевший за рулем, жестом велел мне выйти, схватил за плечо и поволок к пристроившемуся за деревьями вертолетом. Я-Хокуто была бесцеремонно туда засунута, мужик забрался за штурвал и полетел куда-то над лесом. На полу среди ветоши и замасленных газет обнаружились вполне приличные зимняя куртка и сапоги. Предназначались они явно мне (хотя мужик на вопросы и не отвечал, только гмыкал), поэтому я быстренько облачилась, ибо не бегать же по такой холодрыге в коротком топике и красных шортах (надо бы найти тот арт)))) Когда я выглянула в окно (иллюминатор? как он там называется у вертолетов?) внизу расстилался самый натуральный океан: зелено-серо-черный с белыми гребнями снега и торчащими кое-где скалами более высоких деревьев (интересно, а такие высоченные сосны в жизни бывают?). А вверху было плотное светло-серое небо, а между небом и землей снежная рябь. Картина была невероятно завораживающей, так чтоя даже забыла повозмущаться на предмет "Какого черта вам от меня надо?"
Вдруг вертолет опустился на сопке посреди леса, перед маленьким каменным зданием, похожим на часовню или маленькое синтоистское святилище, но сделанным из дерева и камня. Мужик вытащил меня из вертолета (знала бы я что будет дальше, сама бы выскочила), сунул мне рюкзачок с необходимой мелочью и зачем-то кучу древних и грязных газет и журналов. После этого он забрался обратно в вертолет и улетел.
Оставшись неизвестно где в гордом одиночестве, я пошла обозревать новое место жительства. Место жительства было наглухо заперто, если вообще не замуровано, во всяком случае, поддаваться дверь не захотела ни в какую. Барахло пришлось пристроить на крыльце. Рядом с крыльцом обнаружился высокий, в мой рост, пень, впрочем, с перил забраться на него получилось. С этой "смотровой вышки" видно было далеко вокруг, но куда ни посмотри, всюду был только лес. Около храма-домика снег был еще более-менее неглубокий, но стоило отойти чуть-чуть подальше, и начинались непроходимые сугробы. И у самой границы этого проходимого-непроходимого обнаружилась койка. Сначала мне стало интересно, какой идиот поставил ее вот так чуть ли не в зарослях и даже к крыльцу не удосужился подтащить. Потом я разглядел, что на ней кто-то лежит. Первой мыслью было "Вот блин, да тут же покойник!" Сглотнув и прихватив с собой ветку потолще (ну ка-ак же, а вдруг покойничку взбрендит восстать и потребовать моей тушки))), Юттян-Хокуто храбро пошла "знакомиться с соседями". Ветка не пригодилась, более того, я ее уронила, едва разглядев тело на койке. Шипя "Вот дайте мне ту заразу, которая здесь уморила моего лапушку!", Юттян пошла уже проверять степень давности покойничка. Рукой, и слава богу. Потому что Кузуки-сан оказлся едва, но живой. Зато дурацкая койка намертво примерзла к земле, и передвинуть ее хотя бы на крыльцо не получилось. Стаскивать дитё с койки возможным тоже не представлялось, ибо куда я его потом дену, на голый камень? Пришлось оставить так, накрыв относительно большой и чистой тряпкой, символизировавшей у мужика, видимо, одеяло и любезно сунутой в рюкзак.
Следующие несколько дней я выживала (как гордо звучит-то!), периодически подбегая к койке и пытаясь не реанимировать, так отогреть ее обитателя. Тот не реагировал, но и не умирал, стабильно оставаясь в состоянии "я живой, но не палюсь". Дня этак через три над лесом пролетел вертолет. То ли я там была не первым обитателем, то ли красные шорты так хорошо заметны, но мешочек с едой и еще какой-то фигней мне скинули. Нехилый такой мешочек, и шлепнулся он нехило, прямо перед крыльцом. И тут моя начала суетиться и бегать между запертой молельней ("надо бы открыть, а то мало ли чего не бывает, вдруг кто на запах припрется, а когда они еще раз прилетят, хз"), мешком ("етидреный хряп, он же тяжелый, как бог знает что, надо хоть на крыльцо затащить") и койкой сновидца ("Ой, кажется, уже умер... не-ет, не смей, ты не должен... о, нет, теплый... так, ну когда ж ты уже очнешься-то, сколько можно, тут же холодно..."). На следующий день на э..сеансе реанимации Какьо приоткрыл глаза. Что он пытался сказать, я не расслышала, потому что говорил он шепотом, а ветер начал крепчать. При этом он пытался отрицательно покачать головой, получалось у него откровенно паршиво. Из этого шепота и как бы жестов я поняла, что сновидец не хочет возвращаться к людям, потому что он-де недостоин находиться рядом с людьми, ему нет среди них места и лучше он останется в лесу и тихо замерзнет, может хоть медведя какого накормит. Аргумент против у меня нашелся только один "Ты тут хоть одного медведя видел? Я - нет". И тут на площадку перед крыльцом молельни опустился вертолет, уже другой, оттуда вылезли два молодых парня, и я, радостно прихватив обоих за рукава, потащила к койке и потребовала немедленно если не отодрать ее от земли, так перетащить в вертолет ее обитателя. Парни слегка обалдели, один из них сказал "Фигасе сюрпризы, мы думали, ты тут загибаешься, а ты еще и жмурика нашла... Как - живой?" Моя стояла маленьким, но грозным надсмотрщиком и наблюдала за транспортировкой сновидца (койку они таки отодрали), и тут с воплями "Ого куда тебя занесло!" ко мне подбежала я же, то есть моя Юттянская тушка. Следующие полчаса я занималась тем, что совместно с ней по второму разу обследовала окрестности, а потом мы даже умудрились открыть дверь. Вдвоем, пока парни возились в вертолете. Наконец, и нас туда затащили...
Видимо, прошло некоторое время, потому что моя уже в своей модификации сидела в больничном явно садике и ждала Хокуто. Она пришла в расстроенных чувствах. На мой закономерный вопрос "Шо там за нях случился?" девушка ответила, что по возвращении на большую землю Какьо не хочет видеть вообще никого, в том числе и ее, и даже при том, что в принципе уже встает, никуда не выходит из палаты и вообще основательно в себе замкнулся. А серьезно с ним поговорить - врач не допускает (шо-то мне теперь подсказывает, что я знаю, кто там врач)))). Ватарег как бывший в Хокуто-модификации в те нелегкие дни зимования фиг знает где обиделся на такую несознательность со стороны Кузуки-куна, тем более, что сердце шиппера не позволит любимому пейрингу так бездарно распасться, поэтому он вскочил с лавки как ужаленный и рванул в корпус, пообещав уже на бегу, что "ща придет".
Нагло игнорируя персонал или кто там попался мне по дороге, я влетел в палату, где на краю кровати сидело, низко опустив голову, это создание. Запыхавшись я смог спросить только "Какого?.." на что выслушивал долгий и развернутый рассказ о том, что единственное, что он, Какьо, может, это видеть будущее, а в этом мире его способность годится разве что для прогнозов погоды и то там нужны профессионалы, а он никогда не станет профессионалом ни в какой области, потому что кому, где и зачем нужна такая великовозрастная бледная немочь. Что он родился по ошибке и по ошибке до сих пор не умер, что единственное, что он сделал по своей воле, ни к чему не привело и против него же обернулось. Что для Хокуто же будет лучше отказаться от него и забыть о нем, потому что он ничего не сможет для нее сделать. Что там я нес в ответ, не помню. Кажется, я долго убеждал юношу, что нифига подобного, что я сам периодически так думаю (гатишный депресняк после завала по истории - это по-нашему)))), что в этом мире ничего и никто зря не бывает, что как минимум двум людям он нужен, а это уже немало, и ежели чего, пусть обращается ко мне, а я уж постараюсь сделать все, что в моих силах, что Хокуто беспокоится за него просто как не знаю за кого и она все прекрасно понимает и поможет со всем справиться, а своей везухой я поделюсь, уж наверное, ее не только на меня хватит. Кончилось тем, что я схватил его за руку и потащил извиняться мимо офигевшего врача, заходившего в этот момент в палату. Под слабые протесты Какьо я вытащил таки его во дворик, подвел к лавке, спросил "Долго я бегал?" и аккуратненько тодвинулся в район пыльных кустиков, благо на дворе было лето, и кустики просвечивали ровно настолько, чтобы я-гхыров-купидон мог контролировать ход событий и не быть запаленным. Хотя ушел я почти сразу. Последнее, что я видел, оглянувшись - обнмающуюся пару. Но подпрыгнул с торжествующим воплем я только на автобусной остановке (кажется, на Первой речке). И пошел покупать булочку с вишневым джемом.
А потом они шли по Набережной ранним теплым вечером. Только это была какая-то не та Набережная. Там не было ни пьяных на лавочках, ни мусора на берегу, ни гопоты около ларьков. Море и то было необыкновенно чистым. Я не решился их окликнуть, просто шел чуть-чуть в стороне и смотрел, как смеется над чем-то Хокуто, как Какьо поправляет длинные волосы, растрепанные ветерком, как красиво их освещает рыжевато-золотистое закатное солнце...