[Ютака В.]

Ну в общем, раз с восьмым мартом меня поздравила только администрация лиру, я сам буду всех поздравлять, а так же наносить пользу и причинять добро.
Внезапно, через почти полгода новый кусок "Школы"", точнее, концовка того, что было ранее. Тут и тут то, что, собственно, было.
Сие подарок на Международный Женский День, в честь наступления весны и выполза из зимней спячки моего вконец обнаглевшего муза.

Предупреждения: как всегда АУ, никанон, ООС, слэш, нецензурная лексика местами. Кто предупрежден, тот предупрежден.

Идти было тяжело: почему-то на свежем воздухе Манве не протрезвел, а, напротив, захмелел окончательно. Песен он, конечно, не пел, буянить не пытался, но чувство равновесия явно его оставило. Отдувая от лица загораживающую обзор прядь волос, Курумо как можно быстрее шагал вперед, стараясь уйти подальше от клуба и Мелькора.

Идти было тяжело: почему-то на свежем воздухе Манве не протрезвел, а, напротив, захмелел окончательно. Песен он, конечно, не пел, буянить не пытался, но чувство равновесия явно его оставило. Отдувая от лица загораживающую обзор прядь волос, Курумо как можно быстрее шагал вперед, стараясь уйти подальше от клуба и Мелькора.
- Стой! – раздалось над ухом. – Нам не сюда, нам… налево… или нет, направо… а куда мы вообще зашли?
Юноша, до сего момента смотревший исключительно себе под ноги – мешали спадающие на лицо волосы и тяжело опирающийся на его плечи Манве – поднял голову. Они стояли в незнакомом дворе, тускло освещенном парой фонарей. Под зарослями чего-то цветущего у подъезда одного из домов сидело несколько парней. У ног одного из них тускло поблескивала бутылка. У них дорогу спрашивать не стоит, подумал Курумо, еще не отвяжешься потом. Но Манве явно был другого мнения.
- Да подождите же! – отчаянно прошептал Курумо, пытаясь притормозить решительно шагающего к компании Манве. Бесполезно – утратив чувство пространства, директор обрел непоколебимую решительность в своих поступках.
Подойдя к парням – разглядев простоватые, но от этого не менее гнусные ухмылки, тупоносые ботинки и бритые головы, Курумо сглотнул – Манве выпрямился, опираясь на плечо мальчика, и спросил:
- Молодые люди, не знаете ли вы случайно, как выйти к площади?
«Молодые люди» довольно заржали.
- Пойдемте отсюда быстрее, - сквозь зубы прошептал Курумо. – Сами выйдем, тут рядом… наверное.
- Пососешь мне – скажу, - отсмеявшись, сказал один из них, плечистый и в кожаной куртке, щетина на его голове в свете фонаря отливала ядреной, почти красной рыжиной. – Можешь и дружка своего привлечь, педик!
Курумо рванулся в сторону, но рука Манве удержала его на месте.
- Юноша! – заявил Манве, гордо вскинув голову и явно пытаясь метать взглядом молнии. – У вас грязные штаны, отвратительно грязные… э… волосы, от вас воняет пивом и табаком, и вообще – вы меня не привлекаете! Вас это тоже касается, - обмахнул он широким жестом остальных. – Не знаете дорогу, так и скажите, в незнании нет ничего постыдного! Пошли! – обратился он уже к Курумо, круто разворачиваясь и волоча его за собой.
- Куда пошли?! – Курумо грубо схватили за плечо. – Ты кого чмом не мытым назвал, гомосятина бритоногая?! Ты вообще знаешь, на кого наехал?!
- Я наехал?! – искренне возмутился Манве. – Я вообще пешком иду, не видно разве?! Пить надо меньше, - добавил он с видом оскорбленной невинности, - а то уже машину где-то увидел! Наехал я, как же, даже на ногу не наступил, а уже такие претензии!
Рыжий нехорошо набычился.
В последний момент Курумо рванулся вперед, отталкивая Манве и принимая на свою скулу нацеленный в директорский нос кулак. Перед глазами вспыхнул мерзкий ярко-красный фейерверк, асфальт опасно покосился, щеке стало горячо. К счастью, с другой стороны на него тяжело опирался Манве, и это не дало юноше упасть. Прикусив губу, Курумо кое-как восстановил равновесие. Сидящие под кустом загоготали.
- Чего ржете? – спросил подозрительно знакомый голос.
- О, кто пришел, - отозвались с бордюра. – А к нам тут педики пришли, прикинь, дорогу спрашивали. Как к площади пройти, грит, а сам бухой в жопу, за дружка цепляется! Еще тут загинает, что мы его не привлекаем, придурок! Да вот сам глянь.
- Да вот гляжу, - лениво сказал пришедший, выбираясь, судя по треску и шороху, из зарослей осенних цветов. – Слышь, Берен, ну ты б еще через шиповник полез, партизан хренов. Не пойду с тобой больше никуда, другого идиота ищи. Еще и фикусом чуть по башке не получили…
- Так ведь не получили же, - оптимистично заявил второй голос откуда-то из кустов. – А, блин, гитара зацепилась, чтоб ее!
«Гор», - с раздражением понял Курумо. – «Так вот где он по ночам шастает. Ну, братец, поговорю я с тобой… попозже».
- Ну и чего ты с ними возишься? – так же лениво продолжил Гор, оттесняя рослого приятеля. – Готмог, ты как маленький, глянь, как с ними, извращенцами, надо!
- Кого я вижу?! – раздался жизнерадостный голос Мелькора откуда-то сзади. Оборачиваться Курумо не стал, придерживая рвущегося в бой Манве. – Ты ли это, прелесть моя?!
Курумо обмер.
- Прелесть? – растерянно переспросил Гор.
Сияющий Мелькор вышел из машины. На его довольном лице читались незамутненная радость и готовность любить все живое вне зависимости от того, согласно ли на это живое и что оно думает по этому поводу.
- Какая встреча! – продолжал Мелькор, подходя к притихшим молодым людям. – Гор, а я прямо не ждал тебя здесь встретить. Веришь, весь район объездил, думал – не найду.
- Ч… что? – ошарашенно переспросил Гор. Курумо осторожно подтолкнул Манве в бок.
- Пойдемте быстрее, - прошептал он. – Я знаю, куда идти… кажется.
- Мы пошли! – гордо заявил Манве, оборачиваясь на ходу к Готмогу и тыкая в него пальцем. – А вы, юноша, прежде чем делать мне непристойные предложения, помойтесь и смените штаны, и тогда я еще подумаю!
- Чё?!! – взревел тот, но Мелькор незамедлительно прихватил его за плечо, прямо-таки лучась дружелюбием.
- Смотри, какая ночь, мой бритоголовый друг! – радостно возвестил он, обводя двор рукой, словно предлагая оценить красоту ночи. – В такую ночь никакая пара пидорасов не испортит настроение настоящему мужчине… - он подозрительно покосился на парня, - надеюсь, ты настоящий мужчина?
- Ну… да, - неуверенно ответил Готмог, нервно косясь на Мелькора, испускающего невидимые лучи любви.
- Так в чем проблема? – весело ответил тот, провожая взглядом удаляющегося брата. – Да, кстати, я украду у вас вашего друга? Гор, пошли, подвезу!
- Куда? – наконец отмер Гор.
- Ну как куда, - пожал плечами Мелькор, - куда-нибудь, или ты не хотел со мной… поближе пообщаться?
- Что? Я… не… - Гор замялся, но позволил Мелькору взять себя а плечи и отвести к машине.
- Хотел-хотел, - беззаботно напомнил Мелькор, мягко запихивая юношу в салон. – Пристегнуться не забудь, - добавил он забираясь на водительское сидение. – До встречи, мои бритоголовые друзья!
- Это чё было? – протянул кто-то из парней, провожая взглядом выезжающую со двора машину.
- Фиг его знает, - пожал плечами Берен, отряхивая с куртки последние колючки. – Вообще, это наш историк, прикольный дядька, веселый, не нудит, как Намо.
- Кстати, а где вы с Гором шлялись? – спросил наконец оправившийся от мелькоровых лучей любви Готмог.
- Да так, - отмахнулся Берен, застенчиво поправляя гитару на плече.

Почти наугад темными тропами вышедшие наконец к площади Манве и Курумо проводили взглядом набирающую скорость одинокую машину. Курумо облегченно выдохнул.
- Туда, - махнул Манве в сторону высокого белого здания. – Этаж… шестой… или седьмой… - он потер виски, - короче, дверь прямо напротив лифта, белая такая… Кстати, а чего ты молчишь все время? Не хочешь разговаривать со мной, да?! – Манве гордо сложил руки на груди и собрался было надуться, но пошатнулся и вынужден был снова схватиться за Курумо. – Не уважаешь, да?!
Курумо отчаянно мотнул головой, на всякий случай покрепче ухватившись за Манве. Что будет, если он все-таки не удержит директора и упадет, он старался не представлять, поэтому скорее потянул его к единственному подъезду здания.
- А, понял, тебе плохо и ты не можешь говорить? – вдруг неожиданно заключил Манве. – Перенервничал и выпил лишнего? Давай тогда остановимся, я тебя подержу, а то тебя шатает уже.
Это кто тут кого держит, со вздохом подумал Курумо, но почел за лучшее промолчать.
- Бедненький, - пробормотал Манве, наудачу нажимая кнопку вызова лифта. – Но ты не думай, ты мне все равно нравишься, - прошептал он, наклонившись к уху Курумо. В прохладном подъезде, продуваемом ночным ветерком, резко стало жарко, а в груди приятно защемило.
Белую, а точнее, кремовую, дверь, к счастью, искать не пришлось – Манве, не полагающийся на память, наугад выбрал правильный этаж сразу.
Едва открыв дверь и сбросив обувь и пиджак, он поволок Курумо, еле успевшего стянуть ботинки, за собой. Сбитый с толку юноша оказался в просторной комнате, большую часть которой занимала застеленная белым покрывалом кровать, которая в полусумраке комнаты казалась еще больше.
Манве толкнул его, заставляя упасть спиной на кровать. Завороженно смотря на него снизу вверх, Курумо с легкой паникой наблюдал, как директор раздевается, неторопливо и непринужденно для человека, который только что не мог вспомнить, на каком этаже живет.
- А ты чего ждешь? – спросил он, глянув на Курумо. – Стесняешься?.. Хотя подожди! – остановил он севшего прямо и потянувшегося к пуговицам на рубашке юношу. – Я сам тебя раздену.
Сглотнув, Курумо благоговейно смотрел в лицо Манве, даже не замечая, как тот ругается вполголоса, возясь с каждой застежкой.
- Ну и чего ты стеснялся? – мурлыкнул тот, наконец стянув с него трусы. – Иди ко мне…
Наклонившись к юноше, он крепко обнял его, горячо дохнув в ухо, и повалил на спину. Когда горячее тело Манве оказалось на нем, Курумо зажмурился. Он примерно представлял, что сейчас будет, но, как ни странно, ни отвращения, ни страха у него это не вызывало – только волнение и знакомую горячую тяжесть в паху. Манве лежал на нем, обдавая горячим дыханием ухо и прижимая к себе, но почему-то больше ничего не предпринимал.
- Манве? – осторожно спросил Курумо. – Что-то не так?
Манве перевернулся на другой бок, увлекая юношу за собой, и что-то невнятно пробормотал. Он спал.

- Манве? – еще раз спросил Курумо.
Манве не ответил, зато поудобнее, как плюшевую игрушку, перехватил Курумо за плечи, прижавшись щекой к его лбу.
Вырваться из его рук было проблематично: при видимой хрупкости конституции Манве был достаточно силен, чтобы даже во сне не выпускать то, что у него в руках.
Здравый смысл требовал либо все-таки вывернуться из объятий Манве и тихо уйти, либо, если уж совсем ничего не получится, разбудить его, объяснить недоразумение, извиниться и опять же уйти. Но непонятно откуда накатила усталость, и голос здравого смысла затих, уступив место странной блаженной опустошенности мыслей. К тому же в спальне было прохладно, даже холодно из-за открытого окна, а спящий Манве был настолько теплым, что быстро мерзнущему Курумо не хотелось даже пытаться отодвинуться от него. Извернувшись и набросив на себя и Манве край покрывала и стараясь не думать, что будет утром, когда директор проснется и узнает его, Курумо приткнулся к плечу Манве и вскоре уснул.

@темы: их придумал бессмертный Профессор, тварьчества