респектабельная магия крови
14.01.2009 в 09:09
Пишет Remie:Orknea. О слабостях.
Еще одна чудесная сказка от Orknea. Просто не могу не поделиться. Разрешение автора стащить эту прелесть получено.
Мне очень понравилось, только было немного грустно, когда читала, как кто-то удачно сказал: видится трагедия за фасадом фривольной придворной сплетни. А потом появилось не менее чудесное продолжение, и эта история стала совершенно очаровательной.
Продолжение написал Innocent Bywalker.
Было у господина Иноми три слабости – шелковые халаты, дорогие сорта чая и наемник Хиран. На первые две господин Иноми не жалел средств и слыл редким ценителем, а последнюю скрывал ото всех и даже себе признавался в ней лишь одинокими ночами, да и то – шепотом и в подушку. читать дальше
Впрочем, у господина Иноми было не так много одиноких ночей. Был он юношей изысканным, любезным и приятным в общении как в компании, так и с глазу на глаз, и желающих уединиться с ним было немало. Вот только наемник Хиран никогда не провожал господина Иноми восторженным взглядом и вообще был невежественной скотиной. А пьяным любил позлословить про тех, кто, по его мнению, одевается как девка, пачкает пальцы в чернилах, а не в крови врагов, и не может удержать меч даже двумя руками. Под ногтями у него была грязь, а ресницы были светлыми и длинными. И когда господин Иноми видел, как Хиран неряшливо ест, запихивая мясо в рот при помощи одних лишь пальцев, он злился на себя до слез за постыдное желание хоть на мгновение стать кусочком мяса.
Как же, можете вы спросить, за одним столом оказались люди столь различные. Ответ прост – наемник Хиран охранял покой государя, а господин Иноми – его здоровье, ибо был первым лекарем при дворе, а наемнику Хирану подчинялась вся дворцовая стража.
Однажды государь решил совершить прогулку за пределами дворцовых садов, и так случилось, что об этом прознали люди, готовые за пару монет продать мать родную, а за большую сумму даже поднять руку на государя. Подкупленные и вооруженные врагами Истины совершили они дерзкое нападение, и ни один не ушел живым, а среди стражи пострадал лишь наемник, Хиран, который заслонил собой государя и получил опасный удар в висок, отчего глаза его враз сделались бессмысленными, а ноги отказались держать. Государь же был так благодарен за спасение собственной жизни, что настоял, чтобы до дворца наемника несли на его носилках, а после поручил его заботам личного лекаря, которым, как вы уже знаете, и был господин Иноми.
Хотя господин Иноми и не слишком то верил, будто бы удар по голове может причинить хоть сколько-нибудь серьезный вред невежественному наемнику, он призвал на помощь все свое мастерство. И не прошло и часа, как наемник пришел в себя и открыл глаза, но был так слаб, что не смог подняться и потому остался на попечении господина Иноми.
И никто кроме подушки не смог бы сказать, что господин Иноми этому обрадовался, а подушка говорить не умела.
Слабость и разлука с любимым мечом сделали наемника Хирана желчным, и не раз в ответ на предложение принять лекарство, слышал господин Иноми грязную ругань. Но и после того как наемник явил худшие стороны своей натуры, не изжил господин Иноми слабость к нему. И вот, выждав неделю, когда наемник окреп вполне для того, чтобы задуманное ему не повредило, и недостаточно для того, чтобы избавиться от опеки лекаря, господин Иноми в один вечер дал ему вместе с лекарством сонный отвар. Дождавшись ночи и убедившись, что наемник спит крепче новичка в ночной страже, господин Иноми сдернул с него покрывало и решил внимательнейшим образом изучить, предмет своей слабости, дабы избавиться от нее. Кожа наемника оказалась на ощупь как шелк, а на вкус терпкой как дорогой чай со специями. И под пальцами господина Иноми стал наемник таким же твердым, как и намеренья господина Иноми продолжить его изучение. Сбросил он с себя халат, в котором давно уж было жарко, и лег рядом с наемником Хираном, не переставая изумляться, сколь же щедро одарили того боги и, прикидывая, сможет ли он эдакое богатство пристроить. Однако же масло, за которое в торговцы дерут втридорога, да при том нагло ухмыляются вслед покупателям, оказалось достойным своей цены. Но даже израсходовав полфлакона господин Иноми охнул весьма громко, отчего наемник Хиран чуть пошевелился. Зажав себе рот ладонью, господин Иноми от страха сжался так, что скачка закончилась, не успев толком начаться, потому что наемник Хиран, опоенный сонным отваром, лишен был способности сдерживать свои порывы.
Вне себя от разочарования, господин Иноми однако же позаботился, чтобы ничто утром не могло указать на ночные события, и был в этом похвально скрупулезен и аккуратен. И действительно наутро наемник был так же желчен и нелюбезен, но ни единый взмах его ресниц не свидетельствовал о возможных подозрениях. И тогда господин Иноми решился завершить начатое и вновь поднес наемнику вечером сонный отвар. Однако и в этот раз исследование закончилось быстрее, чем того желал бы господин Иноми. А потому следующей ночью помимо масла прихватил он с собой шелковую ленту. И столь удачной оказалась эта уздечка, что, оседлав наемника Хирана, господин Иноми скакал на нем почти всю ночь и, лишь утомившись и даже пресытившись, ослабил поводья.
Трех ночей оказалось господину Иноми совершенно недостаточно, чтобы избыть свою слабость к наемнику, но тот уже окончательно излечился, и лекарю ничего не оставалось кроме как признать, что в уходе он более не нуждается. И столь неблагодарным оказался грубый наемник, что не поблагодарил господина Иноми за заботу даже улыбкой.
Одной лишь подушке пожаловался господин Иноми, и под утро она была совершенно мокрой от слез. При дворе заметили, что господин Иноми необычно бледен да к тому же сменил прическу. Волосы свои он теперь убирал одной лишь шелковой лентой, и шло это ему необычайно, как, впрочем, и печаль во взоре.
Многие желали проводить господина Иноми после празднования в честь излечившегося наемника Хирана, государева спасителя, но всем он ответил кротким отказом. Настал черед славить героя, и, покачиваясь от вина, стали воины наперебой рассказывать о его подвигах. Поднялся один из наемников, с которым Хиран служил еще до того, как стал оберегать государя, и поведал, как однажды решили враги хитростью их погубить. Сделав вид, что бежали с поля боя, позже они подослали в лагерь девушек с вином. И были девушки развратны, а вино хмельным, да к тому же изрядно сдобренным сонным зельем. Празднуя победу, стали воины засыпать, и перерезали бы всех их, как слепых котят, если бы не наемник Хиран. Вышло так, что милостью небес, не действовали на наемника Хирана никакие сонные снадобья. Растолкал он своих товарищей, и вместе разбили они врагов, а девицы продажные им и после еще пригодились.
Услышав такое, господин Иноми побледнел больше прежнего и сделался столь неловок, что смахнул на пол чашечку тончайшего фарфора. Принеся глубочайшие извинения, он попросил у государя позволения удалиться, и был отпущен. А взгляд наемника Хирана был подобен копью в спину.
Господин Иноми заперся в своих покоях. И после недолгого размышления, помехой которому были приглушенные рыдания, решил, что остается ему либо лишить себя жизни, либо покинуть дворец. Не найдя в себе сил для первого, он велел верному слуге собрать вещи в дорогу и приготовить коня, а сам в это время сел писать покаянное письмо государю. Однако же выйдя из комнаты, понял господин Иноми, что его вынужденное изгнание не состоится, потому как в дверях покоев стоял наемник Хиран. И было он столь широк в плечах, что мимо него и мышь бы не проскочила. А господин Иноми, несмотря на хрупкое сложение, мышью не был. Наемник Хиран разглядывал господина Иноми с таким зловещим вниманием, что тот зажмурился и застыл в ожидании неминуемой смерти. От страха господин Иноми не сразу понял, что из волос его выпутывают шелковую ленту и ей же стягивают запястья, а когда понял, наемник Хиран уже распахивал на нем халат…
Три ночи наемник Хиран не позволял господину Иноми открыть глаз и закрыть рта, а после сменил гнев на милость, и с тех пор не могли они друг на друга наглядеться.
В подушку же господин Иноми более не плакал – невежественный наемник ее использовал совсем по-другому.
А вот и продолжение, вернее - взгляд на эту историю с другой стороны
читать дальше
Было у наемника Хирана три слабости - любимый меч, мясо со специями и лекарь Иноми. Первые две приличествовали любому мужчине, а третьей наемник Хиран стыдился и избегал лишний раз взглянуть в сторону господина Иноми, который имел привычку наряжаться в шелка и нудно рассуждать о сортах чая в обществе таких же женоподобных придворных. Для наемника Хирана существовало лишь два сорта чая - горячий и сладкий, а потому такие разговоры злили его невероятно. А еще у господина Иноми была привычка удаляться с приема у государя под руку с очередным поклонником. И случалось так, что и недели не проходило, чтобы он не облагодетельствовал кого-то нового. Тогда наемник Хиран шел на самую окраину государева сада и до утра рубил там мечом чучела, отрабатывая удары. И одному чучелу он обычно давал имя господина Иноми, а другому имя того, с кем господин Иноми удалился в свои покои. К утру же от чучел оставались одни ошметки. Но даже в короткие часы сна перед рассветом успевал господин Иноми привидеться наемнику Хирану и совершенно измучить последнего. Зрелище же того, как господин Иноми имеет обыкновение кушать фрукты, наемник Хиран считал совершенно неприличным, и втайне мечтал любоваться им в одиночку, запретив всем остальным. Тонкие же пальчики, испачканные соком, так и просили, чтобы их вылизали, но господин Иноми, как и положено воспитанному человеку, пользовался салфеткой, чем вгонял в тоску наемника Хирана. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы трусливые собаки по недосмотру небес ходящие на двух ногах и считающие себя людьми, не совершили покушение на государя. А так как наемник Хиран вот уже третью ночь как рубил чучела на самой окраине государева сада, то в тот день оказался он не так проворен как обычно и был тяжело ранен. Когда же сознание вернулось к Хирану и сумел он открыть глаза, то, увидев перед собой господина Иноми, решил сперва, что умер и попал в небесные сады, где исполняются все желания. А когда господин Иноми заставил проглотить его премерзкий отвар да при этом смотрел так, словно лежал перед ним не начальник дворцовой стражи, а последний бродяга, наемник Хиран понял, что жив, и пожалел об этом. Неделю господин Иноми шуршал своими шелковыми одеяниями так близко от наемника, что тот лишь зубами скрипел, а под конец не выдержал и стал сквернословить. Но господин Иноми оставался все так же отвратительно терпелив и равнодушен. И только следил, чтобы наемник выпивал все отвары до капли. И вновь, чувствуя горечь на губах и тяжесть на сердце, попытался наемник забыться сном. Но вместо сна явился господин Иноми. Наемник Хиран лишь плотнее закрыл глаза и мысленно призвал духов смирения. Когда же ладонь горячая как клеймо легла ему на грудь и проследовала от груди ниже, наемник Хиран чудом не задохнулся от изумления, но как истинный воин, сумел сохранить спокойствие. К первой ладони добавилась вторая. Больше смерти боялся наемник Хиран открыть глаза и понять, что сладостное видение исчезло, а на смену ему пришло утро и невозмутимый господин Иноми с отваром. Видение же сбросило одежды и нырнуло под покрывало к наемнику Хирану, отчего тот решил, что потерял рассудок, и не желает его возвращения. Тонкий запах дорогого масла свидетельствовал о том, что видение проявило несвойственную эфирным существам предусмотрительность и осведомленность в вопросах крайне деликатных и требующих осторожности. Из последних сил сдерживался наемник, чтобы ни единым толчком бедер не выдать себя, однако видение оказалось нестерпимо медлительным. И тонкий стон стал последней каплей в чаше терпения наемника Хирана, а когда он пришел в себя, видение, конечно, уже исчезло, не оставив и следа. Утром наемник и вида не подал, что ему привиделось нечто странное. Однако, выпив вечерний отвар, заметил в нем запах сонного корня. Стоило же ему закрыть глаза и успокоить дыхание, как видение явилось вновь и оказалось еще более искусным, чем вчера. На третью ночь видение совершенно лишилось стыда, а наемник Хиран – сил, и уже сомнений не осталось у него, что к сновидениям ночные визиты не имеют никакого касательства. А господин Иноми имел наглость всем своим видом демонстрировать, что ничего подобного не происходило и происходить не могло, и у наемника Хирана просто руки чесались доказать ему обратное, а заодно и показать, что непозволительно использовать воина как мальчика для удовольствий без его на то согласия. Ничем не выказав своего возмущения, вернулся Хиран к своим обязанностям защитника государя. А на пиру в свою честь попросил старого друга рассказать перед всеми, что не действуют на него сонные отвары, и во время рассказа глаз не спускал с господина Иноми. Впервые увидел наемник Хиран, как треснула невозмутимость господина Иноми подобно хрупкой фарфоровой чашке. Выпив еще вина, без лишней спешки отправился наемник за господином Иноми. И нашел того готовым не то упасть в обморок, не то обратиться в бегство. Ни первое, ни второе наемника совершенно не устраивало. И чтобы господин Иноми не упал, пришлось его поддержать, а чтобы не убежал – связать запястья. Проявив подобную заботу, наемник Хиран нашел в себе достаточно сил, чтобы свершить возмездие, и достаточно нежности, чтобы оно оказалось приятным обоим. И не было с тех пор ночи, чтобы наемник Хиран не находил за господином Иноми какой-нибудь вины.
URL записиЕще одна чудесная сказка от Orknea. Просто не могу не поделиться. Разрешение автора стащить эту прелесть получено.
Мне очень понравилось, только было немного грустно, когда читала, как кто-то удачно сказал: видится трагедия за фасадом фривольной придворной сплетни. А потом появилось не менее чудесное продолжение, и эта история стала совершенно очаровательной.
Продолжение написал Innocent Bywalker.
Было у господина Иноми три слабости – шелковые халаты, дорогие сорта чая и наемник Хиран. На первые две господин Иноми не жалел средств и слыл редким ценителем, а последнюю скрывал ото всех и даже себе признавался в ней лишь одинокими ночами, да и то – шепотом и в подушку. читать дальше
Впрочем, у господина Иноми было не так много одиноких ночей. Был он юношей изысканным, любезным и приятным в общении как в компании, так и с глазу на глаз, и желающих уединиться с ним было немало. Вот только наемник Хиран никогда не провожал господина Иноми восторженным взглядом и вообще был невежественной скотиной. А пьяным любил позлословить про тех, кто, по его мнению, одевается как девка, пачкает пальцы в чернилах, а не в крови врагов, и не может удержать меч даже двумя руками. Под ногтями у него была грязь, а ресницы были светлыми и длинными. И когда господин Иноми видел, как Хиран неряшливо ест, запихивая мясо в рот при помощи одних лишь пальцев, он злился на себя до слез за постыдное желание хоть на мгновение стать кусочком мяса.
Как же, можете вы спросить, за одним столом оказались люди столь различные. Ответ прост – наемник Хиран охранял покой государя, а господин Иноми – его здоровье, ибо был первым лекарем при дворе, а наемнику Хирану подчинялась вся дворцовая стража.
Однажды государь решил совершить прогулку за пределами дворцовых садов, и так случилось, что об этом прознали люди, готовые за пару монет продать мать родную, а за большую сумму даже поднять руку на государя. Подкупленные и вооруженные врагами Истины совершили они дерзкое нападение, и ни один не ушел живым, а среди стражи пострадал лишь наемник, Хиран, который заслонил собой государя и получил опасный удар в висок, отчего глаза его враз сделались бессмысленными, а ноги отказались держать. Государь же был так благодарен за спасение собственной жизни, что настоял, чтобы до дворца наемника несли на его носилках, а после поручил его заботам личного лекаря, которым, как вы уже знаете, и был господин Иноми.
Хотя господин Иноми и не слишком то верил, будто бы удар по голове может причинить хоть сколько-нибудь серьезный вред невежественному наемнику, он призвал на помощь все свое мастерство. И не прошло и часа, как наемник пришел в себя и открыл глаза, но был так слаб, что не смог подняться и потому остался на попечении господина Иноми.
И никто кроме подушки не смог бы сказать, что господин Иноми этому обрадовался, а подушка говорить не умела.
Слабость и разлука с любимым мечом сделали наемника Хирана желчным, и не раз в ответ на предложение принять лекарство, слышал господин Иноми грязную ругань. Но и после того как наемник явил худшие стороны своей натуры, не изжил господин Иноми слабость к нему. И вот, выждав неделю, когда наемник окреп вполне для того, чтобы задуманное ему не повредило, и недостаточно для того, чтобы избавиться от опеки лекаря, господин Иноми в один вечер дал ему вместе с лекарством сонный отвар. Дождавшись ночи и убедившись, что наемник спит крепче новичка в ночной страже, господин Иноми сдернул с него покрывало и решил внимательнейшим образом изучить, предмет своей слабости, дабы избавиться от нее. Кожа наемника оказалась на ощупь как шелк, а на вкус терпкой как дорогой чай со специями. И под пальцами господина Иноми стал наемник таким же твердым, как и намеренья господина Иноми продолжить его изучение. Сбросил он с себя халат, в котором давно уж было жарко, и лег рядом с наемником Хираном, не переставая изумляться, сколь же щедро одарили того боги и, прикидывая, сможет ли он эдакое богатство пристроить. Однако же масло, за которое в торговцы дерут втридорога, да при том нагло ухмыляются вслед покупателям, оказалось достойным своей цены. Но даже израсходовав полфлакона господин Иноми охнул весьма громко, отчего наемник Хиран чуть пошевелился. Зажав себе рот ладонью, господин Иноми от страха сжался так, что скачка закончилась, не успев толком начаться, потому что наемник Хиран, опоенный сонным отваром, лишен был способности сдерживать свои порывы.
Вне себя от разочарования, господин Иноми однако же позаботился, чтобы ничто утром не могло указать на ночные события, и был в этом похвально скрупулезен и аккуратен. И действительно наутро наемник был так же желчен и нелюбезен, но ни единый взмах его ресниц не свидетельствовал о возможных подозрениях. И тогда господин Иноми решился завершить начатое и вновь поднес наемнику вечером сонный отвар. Однако и в этот раз исследование закончилось быстрее, чем того желал бы господин Иноми. А потому следующей ночью помимо масла прихватил он с собой шелковую ленту. И столь удачной оказалась эта уздечка, что, оседлав наемника Хирана, господин Иноми скакал на нем почти всю ночь и, лишь утомившись и даже пресытившись, ослабил поводья.
Трех ночей оказалось господину Иноми совершенно недостаточно, чтобы избыть свою слабость к наемнику, но тот уже окончательно излечился, и лекарю ничего не оставалось кроме как признать, что в уходе он более не нуждается. И столь неблагодарным оказался грубый наемник, что не поблагодарил господина Иноми за заботу даже улыбкой.
Одной лишь подушке пожаловался господин Иноми, и под утро она была совершенно мокрой от слез. При дворе заметили, что господин Иноми необычно бледен да к тому же сменил прическу. Волосы свои он теперь убирал одной лишь шелковой лентой, и шло это ему необычайно, как, впрочем, и печаль во взоре.
Многие желали проводить господина Иноми после празднования в честь излечившегося наемника Хирана, государева спасителя, но всем он ответил кротким отказом. Настал черед славить героя, и, покачиваясь от вина, стали воины наперебой рассказывать о его подвигах. Поднялся один из наемников, с которым Хиран служил еще до того, как стал оберегать государя, и поведал, как однажды решили враги хитростью их погубить. Сделав вид, что бежали с поля боя, позже они подослали в лагерь девушек с вином. И были девушки развратны, а вино хмельным, да к тому же изрядно сдобренным сонным зельем. Празднуя победу, стали воины засыпать, и перерезали бы всех их, как слепых котят, если бы не наемник Хиран. Вышло так, что милостью небес, не действовали на наемника Хирана никакие сонные снадобья. Растолкал он своих товарищей, и вместе разбили они врагов, а девицы продажные им и после еще пригодились.
Услышав такое, господин Иноми побледнел больше прежнего и сделался столь неловок, что смахнул на пол чашечку тончайшего фарфора. Принеся глубочайшие извинения, он попросил у государя позволения удалиться, и был отпущен. А взгляд наемника Хирана был подобен копью в спину.
Господин Иноми заперся в своих покоях. И после недолгого размышления, помехой которому были приглушенные рыдания, решил, что остается ему либо лишить себя жизни, либо покинуть дворец. Не найдя в себе сил для первого, он велел верному слуге собрать вещи в дорогу и приготовить коня, а сам в это время сел писать покаянное письмо государю. Однако же выйдя из комнаты, понял господин Иноми, что его вынужденное изгнание не состоится, потому как в дверях покоев стоял наемник Хиран. И было он столь широк в плечах, что мимо него и мышь бы не проскочила. А господин Иноми, несмотря на хрупкое сложение, мышью не был. Наемник Хиран разглядывал господина Иноми с таким зловещим вниманием, что тот зажмурился и застыл в ожидании неминуемой смерти. От страха господин Иноми не сразу понял, что из волос его выпутывают шелковую ленту и ей же стягивают запястья, а когда понял, наемник Хиран уже распахивал на нем халат…
Три ночи наемник Хиран не позволял господину Иноми открыть глаз и закрыть рта, а после сменил гнев на милость, и с тех пор не могли они друг на друга наглядеться.
В подушку же господин Иноми более не плакал – невежественный наемник ее использовал совсем по-другому.
А вот и продолжение, вернее - взгляд на эту историю с другой стороны
читать дальше
Было у наемника Хирана три слабости - любимый меч, мясо со специями и лекарь Иноми. Первые две приличествовали любому мужчине, а третьей наемник Хиран стыдился и избегал лишний раз взглянуть в сторону господина Иноми, который имел привычку наряжаться в шелка и нудно рассуждать о сортах чая в обществе таких же женоподобных придворных. Для наемника Хирана существовало лишь два сорта чая - горячий и сладкий, а потому такие разговоры злили его невероятно. А еще у господина Иноми была привычка удаляться с приема у государя под руку с очередным поклонником. И случалось так, что и недели не проходило, чтобы он не облагодетельствовал кого-то нового. Тогда наемник Хиран шел на самую окраину государева сада и до утра рубил там мечом чучела, отрабатывая удары. И одному чучелу он обычно давал имя господина Иноми, а другому имя того, с кем господин Иноми удалился в свои покои. К утру же от чучел оставались одни ошметки. Но даже в короткие часы сна перед рассветом успевал господин Иноми привидеться наемнику Хирану и совершенно измучить последнего. Зрелище же того, как господин Иноми имеет обыкновение кушать фрукты, наемник Хиран считал совершенно неприличным, и втайне мечтал любоваться им в одиночку, запретив всем остальным. Тонкие же пальчики, испачканные соком, так и просили, чтобы их вылизали, но господин Иноми, как и положено воспитанному человеку, пользовался салфеткой, чем вгонял в тоску наемника Хирана. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы трусливые собаки по недосмотру небес ходящие на двух ногах и считающие себя людьми, не совершили покушение на государя. А так как наемник Хиран вот уже третью ночь как рубил чучела на самой окраине государева сада, то в тот день оказался он не так проворен как обычно и был тяжело ранен. Когда же сознание вернулось к Хирану и сумел он открыть глаза, то, увидев перед собой господина Иноми, решил сперва, что умер и попал в небесные сады, где исполняются все желания. А когда господин Иноми заставил проглотить его премерзкий отвар да при этом смотрел так, словно лежал перед ним не начальник дворцовой стражи, а последний бродяга, наемник Хиран понял, что жив, и пожалел об этом. Неделю господин Иноми шуршал своими шелковыми одеяниями так близко от наемника, что тот лишь зубами скрипел, а под конец не выдержал и стал сквернословить. Но господин Иноми оставался все так же отвратительно терпелив и равнодушен. И только следил, чтобы наемник выпивал все отвары до капли. И вновь, чувствуя горечь на губах и тяжесть на сердце, попытался наемник забыться сном. Но вместо сна явился господин Иноми. Наемник Хиран лишь плотнее закрыл глаза и мысленно призвал духов смирения. Когда же ладонь горячая как клеймо легла ему на грудь и проследовала от груди ниже, наемник Хиран чудом не задохнулся от изумления, но как истинный воин, сумел сохранить спокойствие. К первой ладони добавилась вторая. Больше смерти боялся наемник Хиран открыть глаза и понять, что сладостное видение исчезло, а на смену ему пришло утро и невозмутимый господин Иноми с отваром. Видение же сбросило одежды и нырнуло под покрывало к наемнику Хирану, отчего тот решил, что потерял рассудок, и не желает его возвращения. Тонкий запах дорогого масла свидетельствовал о том, что видение проявило несвойственную эфирным существам предусмотрительность и осведомленность в вопросах крайне деликатных и требующих осторожности. Из последних сил сдерживался наемник, чтобы ни единым толчком бедер не выдать себя, однако видение оказалось нестерпимо медлительным. И тонкий стон стал последней каплей в чаше терпения наемника Хирана, а когда он пришел в себя, видение, конечно, уже исчезло, не оставив и следа. Утром наемник и вида не подал, что ему привиделось нечто странное. Однако, выпив вечерний отвар, заметил в нем запах сонного корня. Стоило же ему закрыть глаза и успокоить дыхание, как видение явилось вновь и оказалось еще более искусным, чем вчера. На третью ночь видение совершенно лишилось стыда, а наемник Хиран – сил, и уже сомнений не осталось у него, что к сновидениям ночные визиты не имеют никакого касательства. А господин Иноми имел наглость всем своим видом демонстрировать, что ничего подобного не происходило и происходить не могло, и у наемника Хирана просто руки чесались доказать ему обратное, а заодно и показать, что непозволительно использовать воина как мальчика для удовольствий без его на то согласия. Ничем не выказав своего возмущения, вернулся Хиран к своим обязанностям защитника государя. А на пиру в свою честь попросил старого друга рассказать перед всеми, что не действуют на него сонные отвары, и во время рассказа глаз не спускал с господина Иноми. Впервые увидел наемник Хиран, как треснула невозмутимость господина Иноми подобно хрупкой фарфоровой чашке. Выпив еще вина, без лишней спешки отправился наемник за господином Иноми. И нашел того готовым не то упасть в обморок, не то обратиться в бегство. Ни первое, ни второе наемника совершенно не устраивало. И чтобы господин Иноми не упал, пришлось его поддержать, а чтобы не убежал – связать запястья. Проявив подобную заботу, наемник Хиран нашел в себе достаточно сил, чтобы свершить возмездие, и достаточно нежности, чтобы оно оказалось приятным обоим. И не было с тех пор ночи, чтобы наемник Хиран не находил за господином Иноми какой-нибудь вины.